Реактору не холодно, скорее – жарко
Дата: 10/02/2016
Тема: Этика


Заметка появилась в газете «Социалистическая индустрия» 21 декабря 1989 года

Интересные вещи происходят иногда в нашем научном мире. 19 октября сего года в 15 часов намечалась защита диссертации на соискание ученой степени кандидата техни­ческих наук старшим научным сотрудником Института атомной энергии им.И.В.Курчатова В.Волковым. Особый интерес специалистов к данному событию заключался уже в са­мом заглавии труда: «Теплотехническая надежность и безопасность действующих АЭС с РБМК».


Поясним, что предполагался серьезнейший разговор о том самом печально знаменитом ядерном реакторе, который взорвался на Чернобыльской атомной электростанции и привел к масштабной трагедии.

Но если бы развалившийся аппарат был единственным в своем роде! В стране их эксплуатируется еще пятнад­цать, готовятся к пуску и новые. Вот почему дело даже не в защите диссертации. Для всех нас важно еще и еще раз, но уже на новом уровне разобраться в гарантиях безопасности АЭС с РБМК. И каждый дополнительный шаг к безопасности касается не только интересов соискателя. За этим гарантия спокойствия миллионов людей.

Имя Владимира Волкова достаточно известно в кругах специалистов. О нем упоминали на страницах центральной печати, в том числе и в «Социалистической индустрии». Диссертант еще задолго до аварии на ЧАЭС, как и некоторые другие специалисты, о ряде опасных особенностей конструкции РБМК, научно предвидел возможность катастрофы. Предлагал пути модернизации реактора, как мог боролся за это. Но он был всего лишь начальником группы, а авторы РБМК — ака­демики.

Теперь, после аварии, для предупреждения других бед, Волков обобщил свои науч­ные изыскания и практиче­ские предложения в диссер­тации. Казалось бы, здравый смысл подсказывал:  такую работу надо рассматривать немедленно. Тем не менее к защите она была рекомен­дована в сентябре прошлого года специальному совету при ИАЭ им. И.В.Курчатова под председательством академика А.Александрова, а защита до сих пор так и не состоялась.

Поначалу затяжка объяс­нялась процедурными неуря­дицами по вине администра­ции, затем очередностью в ряду диссертантов. Наконец день, час и место действия бы­ли названы. А буквально на­кануне выяснилось, что защи­та отменяется. Что же прои­зошло?

Официальные оппоненты представили свои, причем по­ложительные, рецензии на ра­боту вовремя. А вот оппони­рующая организация — Ин­ститут главного конструктора РБМК (НИКИЭТ) — заклю­чения не представила. Созда­тели взорвавшегося реактора от обсуждения реферата, ко­торый они получили за не­сколько месяцев до зашиты, отказались. И отказались, что называется, в последнюю ми­нуту.

По их мнению, они не соч­ли возможным исполнить роль официального оппонента в связи с тем. что якобы у некоторых сотрудников НИКИЭТа с В.Волковым сложились какие-то особые личные отношения (о чем он сам даже и не подозревал), и в силу этого институту, де­скать, неэтично выступать в качестве оппонента. Пусть, мол, это сделает какое-либо иное учреждение.

Вот и все доводы. Так зап­росто серьезные реакторные проблемы перевели в загадоч­ную этическую плоскость, от чего, смеем вас уверить, са­мому РБМК не холодно, а. скорее жарко.

Вообще-то во всем том, что связано с аварией на ЧАЭС, этический момент действи­тельно есть. Но тут надо разговор вести о морали боль­шого, общечеловеческого мас­штаба. Нам же в качестве оправдания предлагают объ­яснения в рамках какой-то убогой, но, как видно, еще всесильной коридорной этики ведомства.

Это наводит на грустные размышления. Ведь 15 дей­ствующих РБМК взывают совсем к иным, если уж и го­ворить об этике, поступкам. Они в том, чтобы самым ак­тивным образом откликаться на любую возможность все более углубленно рассматри­вать проблемы безопасности реактора.

И еще одно. Особый инте­рес эта защита вызывает у нас, журналистов, писавших о чернобыльской трагедии. Сколько мы уже услышали упреков в своей некомпетентности, примитивном понимании вопросов реакторной физики, биофизики, радиационной медицины. Отчасти это так. Но почему? Да потому что нас никогда и не подпускали к изучению, непосредственному наблюдению, познанию «тайн» создания и эксплуатации ядерных аппаратов и всего атомного. Что-то видеть и узнавать мы приспособились разве что обходными путями, как бы через щели в глухих заборах, ограждающих ядерные объекты. Конечно, такая вот «щелевая информация» не могла не отразиться и на наших публикациях, которые напечатать-то зачастую оказывалось невозможно из-за массы запретов.

А вот Волков позаботился и о нас — журналистах. Он предпринял усилия, добился чтобы и сам реферат диссертации, и ее защита сделались открытыми для всех пишущих об атомной энергетике. Журналисты практически впервые получили возможность присутствовать, если бы он состоялся, при широком, профессиональном разговоре на волнующую всех тему.

Однако наш коллективный журналистский поход за но­выми знаниями был останов­лен. Теперь нас подвели и очередному, странному, бес­перспективному «забору» не­коей ведомственной «этики». А может, это называется сов­сем по-другому?

                             
С. ТРОИЦКИЙ






Это статья PRoAtom
http://www.proatom.ru

URL этой статьи:
http://www.proatom.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=6554